(no subject)

Израиль - страна тяжести. Самый воздух вроде бы пуст, блёкл, лишён разноцветья запахов, или даже нет - какой-то неуловимой детали, превращающей его в стихию ветра из смеси газов, давно уже не пригодной для дыхания в этой маленькой технологически переразвитой стране - но давит, давит равномерно, как вода на глубине, не склоняя книзу голову, но намертво прижимая всего тебя к земле. Эта тяжесть пустоты сродни ощущению, которое испытываешь, наевшись до отвала апельсиновой цедры - желудок распёрт изнутри так, что сложно пошевельнуться, но голод становится лишь сильнее, это двойной голод, ибо в тебе уже нет не только пищи, но и места для неё. Люди там движутся ровно, ступают медленно, не раз проверив каждый свой будущий след. Они чувствуют, что при этой юпитерианской гравитации даже неверный шаг, не говоря о прыжке, чреват ушибами, растяжениями, переломами. В женщинах подобная устойчивость мне порой импонирует; в мужчинах она меня раздражает. Видимо, дело в том, что первых я рефлекторно воспринимаю, как любовниц, вторых же - как возможных друзей. И если с другом следует, по моему глубокому убеждению, совместно беситься, разрушая города и строя дворцы, то женщина позволяет на время приземлиться, зацепившись близостью за близость, отдохнуть в уюте и двигаться далее. Или же можно сказать так: там, где с друзьями я ограничиваюсь беспроводной связью, не сковывающей движений ни в чём - почему бы тогда и не выполнить пару бочек, пока он докручивает свой иммельман - романтический подход предполагает хоть и непродолжительное, но сращение, детскую игру в сиамских близнецов, и тем самым даёт мне возможность обрести ненадолго почву под шасси, плюс тех. осмотр и затенённое местечко в крытом ангаре.
Россия - страна свободы. Свободы почти совершенной, и уже чрезмерной, свободы не только от обязанностей и ограничений, но также и от целей, проектов, сложных головоломок и артистических изысков. Болтайся себе, подобно цветку водяного гиацинта в хорошо подогреваемой проруби, и горя не знай. Тут уже не бочки с иммельманами - скорее какие-то танцы порхающих феечек из диснеевского мультфильма. Приземляться некуда и незачем, друзья изобразят потешный воздушный бой, с любовницей можно весело покружить над крышами, неметко поплёвывая в пролетающих ниже; время в этом трёхмерном парадизе течёт быстро, беззаботно и вполне бессмысленно. Впрочем, не искать же и вправду смысл жизни - а в остальном, что может быть лучше?
А на маршруте всё совсем иначе. Это тоже полёт, но скоростной и не просто целеустремлённый, а многоцелевой. Так летела бы самонаводящаяся пуля, запрограммированная отличать своих от врагов и поражать последних по очереди, в зависимости, скажем, от звания, боеготовности и расстояния до каждого. Остановиться? Идиотизм. Развлечься, заложить вираж? Что вы, нельзя же во время войны! Пространство сканируется, приоритеты распределяются, и реактивное пламя бьёт из свинцовой задницы - генерал, майор, четыре сержанта, полсотни рядовых, двое подозрительных штатских. Друзья попросту излишни. Любовницы? Вот тут интереснее. Чаще всего, женщины на маршруте и впрямь рассматриваются, как важный, но всё же материал: местные - часть "культурной программы", коллеги-путешественницы - необходимая психологическая подзарядка. Но случается, и не так уж редко, что встреченная по пути действительно яркая, экстраординарная особа провоцирует во мне такой разброс переживаний, что иная любовь до гроба проиграет по очкам. То ли это не первой свежести отголоски романтизма, то ли накипь от множества перечитанной когда-то колониальной макулатуры, то ли запертый внутри интеллектуальной пули пилот-камикадзе, дурной мальчишка, в панике ищет отсутствующий парашют...