(no subject)

Хуйня - война и говно - маневры.
Плохие почки, сырые нервы.
Кругом тоска и бухие негры.
От всех тошнит. Небеса в клубочек.
Очнулся - камбуз. Заснул - каюта.
Пора искать для себя приюта,
Коттедж с розарием в штате Юта
И заодно - пересадку почек.

Двухсотый день за победу квасим.
В неделях, стало быть, делим на семь.
Нет-нет, и выдохнешь, рухнув наземь:
"И что ж я, мать-перемать, не птица!"
Ни сна без вздохов. Ни дня без вздрочки.
Ещё чуть-чуть, и дойду до точки.
Мозги кипят в голове, а почки
Вовсю пытаются распуститься.

Порой мне снится, что путь недолог,
Что вот я пузом поймал осколок,
И тянет свора небесных тёлок
Кривой дорожкой, как по лекалу,
Фигуру с фейсом моим небритым
Наверх, к амброзиям и амритам.
Куда уж, впрочем, с таким нефритом
С хуйни-войны загреметь в Вальгаллу...

Связист намедни утратил разум.
Теперь шатается дикобразом -
Бушлат разорван, фингал под глазом,
Расплющен шнобель, как так и было,
И прочих травм, вероятно, сотня.
Ко всем цепляется, будто сводня.
"Апокалипсис,- кричит,- сегодня!"
Пришлось заехать кретину в рыло.

С верхов твердят, что победа близко,
Что нас поставят в начало списка,
И наши физии с обелиска
Ещё послужат примером юным.
Для нас стараются, идиоты.
Никто не внемлет. Две трети роты
От диареи, глистов и рвоты
Страдают, ныкаясь по гальюнам.

Хуйня - корабль и говно - торпеда.
Какая, черт подери, победа?
На ужин выблюешь пол-обеда,
И как-то, знаешь, не до оваций.
В мечтах мерещится самоволка.
От спирта больше ни сна, ни толка.
И если эта хуйня надолго,
То я, пожалуй, готов сдаваться.